— Что-что? — я немного опешил. — Вы совсем с головой не дружите что ли? Какой вырезала? Какую почку? Не было там ничего такого. По крайней мере, я бы заметил, что в ваши радостные пляски с бубнами добавился чей-то вывалившийся орган. Ты, получается, просто так сначала зашила Берта, потом опять выпотрошила и снова зашила? — обращаюсь я к Арахнии, слегка офигевая от ее рассказа, но все-таки стараясь не подавать виду.
— Посреди вашей вчерашней вечеринки Берт впилился в какую-то штуковину, которую он периодически достает, чтобы похвастать, мол, это реликвия, которая передается из поколения в поколение в его чертовой королевской семье. Ты его тогда еще зашила и сказала, что еще пару стаканчиков "для ясности ума", и ты сама его повезешь в больницу. Неужели ты не помнишь? — я что-то стал задавать слишком много вопросов и все они были адресованы Арахнии, будто мы сейчас с ней на приеме. Это создавало какое-то жуткое ощущение... работы. А работать сейчас хотелось меньше всего, поэтому я, закатив глаза, мол, ладно, лучше не надо мне ничего рассказывать, а то я и без того уже готов повеситься, вышел из машины на свежий воздух.
Воздух мне сейчас нужен был как никогда. Я понятия не имел, как мне реагировать на то, то случилось с ребятами. По-хорошему, я должен бы в очередной таз прочитать им нотацию на тему того, что нужно гораздо меньше употреблять всякой дряни, а, желательно, вообще убрать алкоголь и наркотики из своей жизни. Но, глядя на то, в каком они сейчас состоянии, я понимал, что, во-первых, они все равно на данный момент не способны нормально понимать что-либо и, во-вторых, мои слова для них не имею абсолютно никакой ценности. Нет, ну, серьезно, я уже миллионы или даже миллиарды раз говорил, что когда-нибудь они вляпаются в какой-то полный трындец, из которого живыми точно не выйдут. И вот это распотрошение Берта, как мне кажется, самый первый шаг к тому, чтобы наверняка откинуться. Я уже боюсь представить, какие части их тел и в какой лесополосе мне придется искать на следующий раз. Надеюсь, что об их смертях я не узнаю, когда случайно попаду в Подосиновик на чьи-то похороны.
— Вы такие идиоты. Когда-нибудь, эта ваша дурь совсем вас сгубит, — недовольно буркнул я и пошел в лофт, не желая помогать им. Сами впутались в свои проблемы, так пускай теперь сами же пожинают плоды. Никакие эклеры и даже лазанья не смогут сегодня поднять мое ушедшее настроение. Я а них переживаю, а они...
Спонсор эпизода - здоровые почки.
Сообщений 31 страница 33 из 33
Поделиться312014-09-27 14:24:37
Поделиться322014-09-27 15:26:48
Мне сказали слово, я расплел его в строку,
голос был привязан к телефонному звонку.
Странные оркестры бродят в голове моей,
странные оркестры...
В голове Арахнии не то что оркестры бродили, у нее там целая филармония заправляла, причудливо трансформируя Чайковского в Мусогского, Мусогского в Баха, а Баха… После Баха ее обычно пускало во все тяжкие. Видимо, в этот раз филармония в очередной раз добралась до точки кипения. Все, что рассказывал Хрерик сейчас, вызывало неподдельное удивление и вопрос: а че это правда было с нами? Нет, в том, что это могло с ними случиться, она не сомневалась, но вот собственная память упорно подкидывала ей совершенно другие картинки, сужая ее ночное местопребывание до ванной комнаты. В том, что она способна и под кайфом так хорошо зашить, она тоже не особо сомневалась. Просто до этого момента не пробовала. А может и пробовала, но как и этот случай, это вылетело у нее из головы (ну а что, голова пустая, из нее много чего вылетает), только Хрерика под боком не нашлось, чтобы все запомнить да рассказать потом.
То, что знают пальцы - то неведомо для глаз,
клавиши рояля излучают нервный газ.
Бешеные волки в оголенных проводах,
загляни в глаза свои, и ты увидишь страх!
- Вот черт, - пробормотала Арахния, даже своим усталым умишком понимая, какой дикий ляп они сегодня совершили. Она оглядывается на Ангелберта, опасаясь его реакции. Но он вроде лежит тихо-мирно и не рвется к ее шее с бритвой наперевес и с воплями: я убью тебя, сука! Впрочем, вполне возможно, что он молча обдумывает изощренный план мести, чтобы подкараулить ее в тот момент, когда она будет этого не ожидать. Хотя такое состояние у Бульбазавр случается частенько: когда она обкурится или обколется, то любит весь мир и тискает всех за щечки. Богатое воображение тут же нарисовало картинку, как Арахна под химкой ласково треплет Берта за щечки, а тот всаживает ей в живот ту самую фамильную железяку, на которую напоролся ночью, и мило-премило так улыбается. По спине пробежал неприятный холодок, и она постаралась отогнать видение. Кинг выглядел очень мирно, практически самый настоящий ангел. Только вечно пьяный.
Я не знаю формулы, но ток всегда есть ток,
я увидел женщину, я бросил ей цветок.
Волки расступились, можно рыть подземный ход
Но в окне напротив установлен пулемет.
- Совершенно ничего не помню, - качает головой Арахния. Они подъезжают к дому. Хрерика в конец достало их общество, и он первым выскакивает из машины. А может просто хочет побыстрее домой, пока лазанья не остыла?
- Разве это было не весело? – интересуется она, вылезая вслед за ним из машины. – А ты попробуй сам, тебе понравится! Еще и не такое вытворять будешь. А самое главное – на утро полная амнезия и никаких неприятных воспоминаний. Как говорится, чего не помню – того не было!
Будучи рядом с лофтом и глядя за мигающие огни вывески Подосиновика и могучую фигуру охранника, Бульбазавр улыбается. Она дома. Насколько это можно считать домой. Но ее здесь ждут, для нее здесь есть порция лазаньи и нотации от Хрерика на ночь глядя. Дом. Сладкий дом.
- Лазанья еще осталась, Хрерик? Подожди! – Арахна со всех ног устремляется за Эйяфьядлайёкюдльссоном, чувствуя приступ голода.
Ты увидишь солнце с ослепительных вершин,
если ты ловил кого-то вечером во ржи.
Я вчера узнал из сводки свежих новостей,
что я умру непознанным в тени своих детей
Она настолько увлечена желанием пожрать, что совершенно забывает про Берта, который спит на заднем сидении.
Поделиться332014-09-27 15:39:01
- Администратор
- Зарегистрирован: 2014-09-23
- Приглашений: 0
- Сообщений: 56
- Провел на форуме:
8 часов 36 минут - Последний визит:
2014-10-29 16:05:09
Арахна все болтала с занудой Хрериком, который явно вознамерился спасти жизнь нам обоим и души заодно. И этим Арахна спасала жизнь и зануде Хрерику и мне, которого исландец наверняка считал гиперактивным психом. Не могу сказать, что он не прав, особенно вспоминая наше сегодняшнее приключение, я действительно вполне себе гиперактивный псих. Впрочем, во всей этой истории самым страшным было то, что Арахна все честно рассказывала нашему домашнем психологу, а это значила, что очень и очень скоро состоится жертвоприношение моих мозгов богам зануд. Арахна могла действительно практически спасти жизнь нам обоим, промолчав, но нет, она решила устроить испытание зрелым эмоциям Хрерика. Я, конечно, верил в их бесспорную силу, но уж лучше бы паучиха решила рассказать мужчине о том, что мы взяли эту почку, чтоб устроить кровавое жертвоприношение. Это было бы не так позорно и походило бы на обычную шалость, какие мы проворачиваем чуть ли не каждый день. Была бы еще одна, довольно забавная. Хм... Хотя нет, не была бы. Кажется, я уже устраивал жертвоприношение в этом месяце. Уж не та ли эта история с безголовой монашкой? В голове совсем все перемешалось, я же начинаю жалеть, что я гиперактивный псих. Вот если бы я был просто гиперактивным, то просто бы все успевал и делал быстро, а, учитывая характер моей работы, я либо перебил пол Бристоля и мы жили бы в роскошных апартаментах (возможно, не "мы" - я ж не знаю, кого конкретно бы убил), или нашел бы себе какой-нибудь веселое занятие. Не знаю, лепил бы хуи из глины, там... Мало ли. А если б я был обычным психом, то, наверно, успевал бы меньше и, по большей части, просто бы разговаривал, запершись в своей комнате, с великими писателями древности и современности, а также стихоплетами, филосафами и другими философами... Зато я бы верил в бесспорную силу своих зрелых эмоций. "Зрелые эмоции" - казану ведь! Наверно, у Хрерика подцепил, и только он теперь сможет рассказать мне о том, что ж это за эмоции такие и в чем их "бесспорная сила".
Я так и лежал на заднем сидении, завернувшись в простынку, было холодно и неприятно, грустно, скучно... Я растворялся в небытие и тлене, и посмел бы только кто меня разбудить, вот он получил бы по полной! Ух, как я бы ему! Ему бы длинные лекции Хрерика и блядски красная помада Арахны показались бы Вселенской добротой! Но... никому и в голову не приходило меня будить. Лишь в какой-то момент я учуйствовал через щели в машине запах лазаньи, и тут же подскочил на месте, ударившись головой о крышу.
- Понаделали тут! - бурчал я. - Нельзя было разбудить мне на лазанью?!
Казалось, злость во мне бушевала, и за это блюдо я хотел убить. А все потому, что в моей душе теплилась надежда: "Они ж оставили мне хоть кусочек?" За него я мог бы притворяться котиком и мурчать, потираясь боками о завсегдатаев лофта, или, напротив, кого-нибудь убить. А потому сейчас, я несся на всех порах туда, где на холодильнике в качестве трофея уже примостилась в своей склянке добытая сегодня с боем чья-то почка, на кухню, надеясь отхватить и себе лакомый кусочек.
Ура! Кажется, снова можно пить!